Юргис Балтрушайтис

Всё, что трепещет иль дремлет
В тайном кругу бытия,
Строго от века объемлет
Мера моя.

Слитность и вздох одинокий,
Колос и цвет на лугу —
Смертные грани и сроки
Я стерегу.

Тот, кто в незнаньи беспечен,
Тот, кто прозреньем томим —
Каждый незримо отмечен
Знаком моим...

Правя земною игрою,
Вскинув — смиряя волну,
Я разрушаю и строю,
Сею и жну.

Солнце в светающем небе,
Искра в ночной тишине —
Каждый раскрывшийся жребий
Замкнут на мне.

Грянув, как молот суровый,
В вечном и тщетном бою,
Я расторгаю оковы,
Цепи кую.

Мука влекомых на плаху,
Ласка мгновений людских,
Всё умолкает по взмаху
Крыльев моих!

Нисходит свет Преображенья
На беглость часа и века, —
Свершилось вещее томленье,
Сбылась великая тоска!

Свободный Плуг, а не ленивый
Яремник отошедших лет —
Взрыл всю дремоту тёмной нивы,
И светит небу дольний цвет.

Пыланье жизни невозбранно!
Ещё ступень, ещё межа —
И даль Земли Обетованной
Раскроется без рубежа...

И, восходя на царство шири,
Возносит мощь свободных рук
Лик солнца в солнечном потире
В тот храм, в чьей славе —
звёздный круг...

Расторгла сумрак жизни тесной
Русь, вся распятая, в былом,
И в час Заутрени Воскресной
Поёт вселенский свой псалом!