Со Святославом Николаевичем мы познакомились в 1968 году.
С 1970 по 1972 год я преподавала в Мадрасском университете, и мы с ним довольно интенсивно общались. Если я не жила в Индии, то мы переписывались. В конце моей командировки Святослав Николаевич пригласил меня в долину Кулу посмотреть виллу родителей. Я приехала и провела там совершенно волшебные две недели. Это действительно красивое место, и наше общение было особенно тесным.
Святослав Николаевич был непростым человеком. В нем, как в каждом высоко духовном человеке, сочеталось небесное и земное. Он был человеком настроения. Были беседы, которые кончались однозначными «да» или однозначным «нет». Иногда были беседы, когда Святослава Николаевича было трудно остановить, и он, заканчивая какую-то мысль, говорил: «Ну спрашивайте еще!» Эти беседы сыграли большую роль в моей жизни.
В какой-то из моментов пребывания в Кулу Святослав Николаевич спросил: «Скажите, Людмила Васильевна, а если я через Вас пошлю предложение о том, чтобы передать виллу правительству СССР?» Я согласилась, хотя в правительстве у меня не было ни знакомых, ни связей. Но я подумала: «Я пробьюсь, что-нибудь сделаю».
В другой раз он спросил меня: «Скажите, а если бы я передал СССР архив Елены Ивановны?», «Ни в коем случае» — отвечаю. «Почему?» Я объясняю: «Он пропадет. И никто к нему допущен не будет. Это я вам говорю совершенно откровенно». Вопрос таким образом был закрыт. Но проблема виллы осталась. Я тогда попробовала действовать через ЦК. Там принципиальных возражений не возникло, но, поскольку речь шла о научном центре, мне посоветовали включить в решение проблемы Академию Наук. Но руководители Академии Наук отнеслись к предложению Святослава Николаевича без энтузиазма и предложение утонуло в бумажном потоке. Святослав Николаевич был этим чрезвычайно огорчен. Но все-таки не оставлял эту мысль и продолжал ее продвигать, стараясь что-то сделать, чтобы закрепить за Советским Союзом и виллу, и научные достижения, которые были в свое время сделаны Институтом Гималайских исследований. Вы знаете, что архив, находившийся в долине Кулу, был передан нам архивом МИДа совсем недавно.
Святослава Николаевича отличали такие качества, как доброта, мудрость и проницательность. Он как бы предвидел многое, и все мы являемся этому свидетелями. Написав в 1989 году письмо о создании общественного музея и общественного фонда Рерихов, Святослав Николаевич показал нам дорогу к организации будущей культуры.
Святослав Николаевич был человеком смелым. Я хочу рассказать об одном случае из его жизни. (Рассказ с его слов). В 1947 году англичане разделили Индию, этому предшествовали столкновения индусов и мусульман, причём очень кровавые и массовые; долина Кулу была охвачена погромами. В это время Николай Константинович уже был болен и не вставал. Юрий Николаевич стоял с винтовкой на страже, чтобы никто не ворвался на виллу. Именно тогда в адрес Девики Рани стали поступать угрозы. Она индуска, а основная часть населения — мусульмане. Святослав Николаевич, понимая, что Девика Рани может поплатиться жизнью, предпринял с ней труднейший и опаснейший путь через охваченный кровавыми погромами Пенджаб, чтобы укрыть в надежном месте. И он это сделал и практически спас ей жизнь.
Много можно еще говорить о Святославе Николаевиче и его качествах. Хотела бы только отметить его трудолюбие. Встав утром, он отправлялся в офис решать вопросы аграрной реформы в Кулу — тогда как раз проводились различные земельные улучшения, и Святослав Николаевич над этим работал. Потом он шел в студию. Где-то в середине дня мы встречались и беседовали.
Святослав Николаевич очень любил фотографировать. В то время на вилле жили два тибетских терьера Тинку и Пинку. Это были совершенно невероятные псы — озорные, ко всем цеплялись, всем надоедали и везде крутились. И вот однажды Святослав Николаевич повесил на спинку стула свой только что купленный фотоаппарат, которым он все время что-то снимал. Ремень от чехла аппарата свешивался, доставая почти до пола. Ворвался Тинку или Пинку — различить их было трудно — вскочил в этот ремешок и помчался. За ним, с грохотом — аппарат. Тинку старается убежать, а аппарат — за ним. Когда Святослав Николаевич выбежал, то Тинку уже сделал несколько кругов вокруг дома, а двор там мощеный. Наконец Святослав Николаевич его поймал, взял аппарат, но он уже никуда не годился. Он посмотрел и только сказал: «Как жаль». Он не наказал собаку, как сделал бы другой хозяин в таком случае.
Святослав Николаевич любил людей. Любил за ними наблюдать, выхватывая как бы исподтишка что-то характерное для человека. Для меня это не абстрактное утверждение, потому что много позже я обнаружила два снимка о существовании которых и не подозревала.
Первый снимок был сделан в долине Кулу, где я в позе охотника высматривала, кого бы сфотографировать, — там удивительное население в ярких одеждах, очень похожих на наши, с такими же орнаментами. И моя охотящаяся поза была схвачена Святославом Николаевичем очень удачно. Архивисты потом показали мне этот снимок. В какой-то мере это, наверное, моя черта — охота и результат. Второй снимок был сделан в Бангалоре, когда я сидела в кресле совершенно увлеченная какой-то книгой, и вот эту увлеченность он сумел ухватить. Потом я видела фотографии других людей, сделанные им, и на каждой из них была цепко схвачена какая-нибудь интересная черта характера.
