Душевность предполагает открытость, готовность к общению, диалогу. «Диалог, — пишет Г.С.Померанц, — разговор, в котором дух целого возникает и прокладывает себе дорогу сквозь различия реплик» ([49], с. 61). Число участников диалога может быть любым (приставка здесь не ди-, а диа-), так что заманчиво строить тройственные диалоги по семантической формуле системной триады. В диалоге культур для достижения синтеза целесообразно участие представителей трёх различных типов культуры, например (по классификации П.А.Сорокина), светской, сенсуальной и религиозной.
Мысленные диалоги, разумеется, идут быстрее, чем персонифицированные. Однако в них легче поддаться соблазну монизма. Тем не менее, основные открытия совершались как раз в головах отдельных людей, способных к целостному мышлению. Вехами в истории культуры стали такие личности как И.Гёте, естествоиспытатель-поэт-философ, а в России — В.С.Соловьёв, П.А.Флоренский, Н.К.Рерих. Структурируя семантическое пространство, мыслители синтетического типа естественно приходили к системным триадам. Таковы тринитарная структура философии В.С.Соловьёва ([52], с. 89), известная политическая триада С.С.Уварова самодержавие-народность-православие, три вида интуиции у Н.О.Лосского: интеллектуальная, чувственная, мистическая ([8], с. 212).
Способность человека к синтезу выражает волю Создателя в масштабе личности. «Создавая человека по образу и подобию своему, Бог-творец и в человеке хотел бы видеть творца» ([51], с. 68). Русская философия соборности и всеединства пронизана идеей органической связи личности и социума, человека и мира, микро- и макрокосмоса[52]. «Это мировоззрение антропокосмическое по своим основаниям, ноосферное по своей устремлённости и православно-христианское по преемственности духовных традиций» ([25], с. 163). Целостность русского космизма проявляется в наличии трёх его ветвей; естественнонаучной (К.Э.Циолковский), художественной (В.Ф.Одоевский), религиозно-философской (Н.Ф.Фёдоров) ([53], с. 13).
Следует подчеркнуть, что в семантической формуле системной триады космизм претендует на роль «рацио». Г.Гачев понимает космо-психо-логос как «единство тела (местной природы), души (национального характера) и духа (языка, логики)» ([54], с. 22). В.И.Самохвалова, говоря о триединстве космизм-синергизм-синергетика, поясняет, что «русский космизм даёт мыслительное пространство и духовную основу для развёртывания идеи всеединства, синергизм выстраивает аксиологию его понимания, требуя, чтобы активность человека совпадала с Божьими планами, синергетика даёт онтологическую перспективу для научного обоснования направления выбора» ([51],с. 69). Поэтому в русском космизме она видит «способ объединения рацио Запада и дао Востока в логосе построения единства порядка из нерасчленённости хаоса».
Синергетика как теория самоорганизации, стремясь познать структурные превращения в естественных, жизнеспособных, целостных объектах, выламывается из традиционной науки и становится разработчиком, глашатаем, знаменем новой парадигмы. Совмещая нелинейность теории, кооперативность связей и открытость метода[37], она разрешает дилемму хаос-порядок на пути творческого синтеза. Поэтому «через синергетику оказывается возможным соединение двух взаимодополнительных способов постижения мира — восточного и западного» ([55], с. 150).
При выходе из критического состояния на новый уровень организации формируются управляющие параметры порядка. В социуме «силой, которая переводит мир на более высокий уровень порядка, является культура, творимая человеком; и потому именно от него зависит спасение мира: человек стоит в центре спасения мира, силы порядка и силы хаоса борются в самом человеке, и ареной их борьбы становится его душа» ([51],с. 68). Органически связанный с макрокосмосом, человек может познавать мир только через переживание его в себе. «Истина должна быть пережита, а не преподана», — говорит Магистр музыки у Г. Гессе (см.[21],с. 179). Поэтому прав Г.Г.Малинецкий, склоняясь к выводу, что параметры порядка надо искать не столько в цифрах, характеризующих состояние экономики, сколько в том, что определяет отношение людей к происходящему ([56], с. 73).
Если в устройстве мира заложена масштабная инвариантность, то общество и человек не должны быть структурно противоречивыми. «Только единство их устройства гарантирует устойчивость и динамичность развития», — полагает Ю.П.Миронов[57]. В гармонически развитом обществе экономическая, политическая и духовная сферы должны находиться в динамическом равновесии. Ни одна из существующих цивилизаций пока не достигла такого состояния. Как показывает П.Маляска, в развитых странах Запада господствует экономический фактор, в странах мусульманского мира - духовный, в бывших соцстранах Восточной Европы — политический, а в большинстве африканских стран вообще «ни один из трёх обсуждаемых секторов не обеспечивает адекватного вклада в единый социальный организм» ([58], с. 36).
В России сейчас политический нос и экономический хвост вязнут в безнравственной реальности, ибо душа народа ещё не прошла через очищающее раскаяние. Поэтому «мы должны строить Россию нравственную — или уже никакую» ([59], с. 702). А пока мы заслуженно терпим «бесконтрольные, безнаказанные, безответственные власти» ([60], с. 9), мечтая о государственном руководстве, которое будет бескорыстным, мужественным, мудрым и высвободит животворящую самодеятельность российского народа, питаемую многовековыми традициями.
Тем временем душа России продолжает жить и трудиться. По результатам опроса, проведённого в Санкт-Петербурге, политической доминантой оказалось согласие, а в конкурсе качеств русского народа первые три места заняли доброта, терпение, гостеприимство[61]. «Предрасположенность к чувству, сочувствию, доброте —... живая сила русской души и русской истории... Этот дух живёт в русской поэзии и литературе, в живописи и музыке» ([8], с. 236).
Искусство по-прежнему служит надёжной опорой российского менталитета. Может быть, благодаря именно «осознанию Красоты», и Наука, и Искусство, и Духовные Учения объединяются под Знамя Культуры[62] и на российской земле создаётся Международная Лига Защиты Культуры, инициированная Н.К.Рерихом ещё в 1931 году. Говоря о помехах, стоящих на пути к Космическому сознанию, В.В.Налимов называет логизированность науки и догматизированность религии[63]. Искусство жёстких преград не ставит.
В кажущемся хаосе нынешних проектов, сценариев, идей зреет «новая культура, опирающаяся на иные смыслы» ([64], с. 18), новая нравственная парадигма, призванная разрешить угрожающие противоречия: экономические, социальные, экологические. Самые опасные противостояния в мире Н.Н.Моисеев[34] связывает с экологическими проблемами (с. 21), считая, что «экологический императив... требует создания нового нравственного императива, т.е. нового характера взаимоотношения людей между собой и природой» (с. 8). С позиций «эмоцио» такое видение проблемы открывалось ещё 20 лет назад: «Экология... открывает новое мышление, новое отношение к миру, новый способ описать его... Она восстанавливает в сознании место человека на земле, которое он забыл... Почерк этой науки будит в нас представление о стиле в том же значении, как в искусстве... У этой науки есть поведение, неизбежный этический аспект[65] Природа в естественнонаучном понимании оказалась слишком тесной для ДОМА человека. Расширяя границы, экос пророс в ноос. Ноосферный взгляд на права и обязанности человека обращает внимание не столько на юридические, сколько на социокультурные и нравственные аспекты и больше озабочен границами проявления свободной воли. Самоорганизация подразумевает и самоограничение. Синергетика внушает оптимизм, убеждая, что «впереди — не гибель человечества, а его преображение, восхождение на новую ступень бытия» ([8], с. 303).
Риск неудачного выбора в точке бифуркации, конечно, не мал, но человеку даны интуиция, чувство Красоты и тринитарный паттерн, помогающий сохранять целостность, избегая крайностей. Ведь сумела же русская культура не отдать «любовь — фрейдизму, свободу — правовому индивидуализму, смысл — философии и науке» ([66],с. 20). Опираясь на открытую методологию, не следует бояться вносить в гипотезы и мифологический оттенок ([64], с. 66), ибо миф — это не только идол, с которым надо сражаться[29], но также икона и молчание [49].
Пауза — существенный момент диалога, как реального, так и воображаемого. Потребность в ней появляется при сопоставлении позиций Ю.М.Лотмана[17], В.В.Налимова[64] и М.С.Уварова[67] в отношении бинарности различных менталитетов. За время паузы можно подумать о самой постановке вопросов, подсказываемой тринитарной парадигмой: не «декларировать «единственно правильное» решение, не создавать воюющие оппозиции, а находить самоорганизующиеся целостные образования. Эти «молекулы» тоже могут оказаться различными. Так эмоциональное замыкание диады Европа-Азия возможно и через Африку[68]. Нужно ли выяснять, какая из триад ближе к Святой Троице? Испытывать на динамику взаимодействия как с точки зрения полезного заимствования ([68], с. 37), так и в плане неопределённости-дополнительности-совместности, прослеживая, каким образом каждая компонента регулирует отношения двух других? В социальном аспекте такой диалог мог бы стать небесплодным.
Для тринитарной методологии интерес представляет структура смыслового пространства различных триадических образований. Фиксируя три пункта вдоль нити блужданий по многомерной фигуре, можно говорить о линейности, вырожденности, одномерности. Выделяя стадии эволюционного процесса, интересно сопоставить темпоральные триады, которыми занимались Г.Гегель, К.Леонтьев ([69], с. 72), Г.Бек ([68], с. 29). Обращая внимание на витальность комплекса, придётся идти от интегральности через синтез к целостности. Эти три подхода тоже образуют некую триаду, триаду тринитарных взглядов.
