– Людмила Васильевна знала о том, что книга пишется. Автор даже давал почитать ей некоторые главы. Не узнав ни себя, ни мысли, ни дела свои, да еще обнаружив ракурс перевернутой пирамиды, «герой» доброжелательно порекомендовал придумавшему его автору отложить рукопись до лучших времен. Тем более, что рукопись эта буквально пестрела фактическими ошибками и была, в основном, пересказом страниц опубликованных и неопубликованных работ самого героя.
Тем проще и яснее звучали слова, подводившие итог нашему затянувшемуся разговору в координационном совете, тем грустнее становилось на душе. Советы друзей и знакомых, предчувствовавших нечто злополучное в «творческом порыве» , автором были не только отвергнуты, но и втиснуты в прокрустово ложе знаменитого «не с нами – значит против нас».
«Обереги сотрудников, плывущих в одной ладье, некоторые из них непривычны к дальнему плаванию. Ведь не все прошли те же сроки. Кому удалось лучше, тот знает и великодушие. Он уже опытен и в терпении, без чего не удается никакое изыскание». Дружно пытались оберечь – не получилось. Неужели оттого, что в горячей увлеченности своей мы можем принять за сотрудников просто прохожих, даже просто хороших людей, на которых взваливаем ношу, способную не напрячь все возможности его, а сжечь? Как распознать терпимое сознание, способное поверх всего личностного великодушно и щадяще прикоснуться к разным граням бытия? Все могло бы быть в жизни иначе, если бы человек в суете своей не забывал самого главного, самого нужного. И не было бы предвзятых и смущающих умы книг, и не было бы самоутверждения за счет другого, как и попрания священных уз Учителя и ученика. Старшего и младшего – всего, что поверяется заповеданной человечеству всевмещающей любовью.
