Общение с рериховцами старших поколений у меня продолжалось, хотя было предупреждение: "Не собираться группами и не распространять "духовную" литературу". Мне лично очень повезло: скульптор Эльза Швалбе-Матвеева, проходившая по делу рериховцев, и с которой я "пролежала на одних нарах 5 лет", после освобождения до реабилитации прожила вместе со мной в квартире моей матери на бульваре Райниса, 2 (официально мы были прописаны у К.Драудзинь в Юмправе). Впервые на Райниса, 2, через неё я познакомилась с поэтом Рихардом Рудзитисом, актрисой Лонией Андермане и моим будущим мужем – музыкантом Янисом Карклинем (1907-1960). Тогда же она ввела меня в круг своих друзей-рериховцев. Это была семья художницы Ингриды Калнс, режиссёра Ирины Лиепы (все они жили в Межапарке, где проходили нелегальные чтения литературы по Живой Этике)... В это время я особенно близко сдружилась с Мильдой Яновной Риекстинь. После моего замужества она часто бывала у нас в гостях, вместе с ней мы совершали прогулки по местам Райниса в Майори и Дубулты. Она читала стихи Райниса, вспоминала о своих беседах с поэтом и Аспазией... От неё я узнала, что в юбилей 70-летия поэтессы "рериховцы" подарили ей (кажется, поэт Р.Рудзитис) первый том "Тайной Доктрины" Е.П.Блаватской "Космогенезис" (переводчиком которого была Елена Рерих). Аспазия очень полюбила эту книгу и сожалела, что Райнис, мечтавший о ней ещё в молодости, не смог дождаться её выхода в свет в Риге. (В Риге она вышла в издательстве "Угунс" в 1937 году.)
Последние годы жизни у актрисы Национального театра – лучшей исполнительницы роли Майи из пьесы Анны Бригадере, были безрадостны. Опасаясь за свою жизнь, её покинули многие друзья и коллеги. Актриса тяжело переживала отрыв от театра: для неё больше не находилось там "подходящих" ролей. Она переживала за судьбу своего мужа-эмигранта, бывшего полковника Латвийской национальной гвардии. Её преследовал страх повторного ареста. Особенно отягощало духовное состояние, известие родственников о том, что после её ареста повторно и более тщательно был сделан обыск в квартире и в стенах установлены слуховые аппараты.
- Чувствую себя под постоянным надзором, – сказала Мильда Яновна, оглянувшись на дверь. - Это сковывает мысль, леденит сердце... К этому я не могу привыкнуть и смириться...
1960 год оказался для рериховцев роковым – сколько утрат! В Москве из жизни ушёл учёный-востоковед Юрий Николаевич Рерих, в Риге умер Рихард Рудзитис. Тяжело, от рака, умирал мой муж Янис Карклинь. А 12 июля 1969 года скончалась самый духовно близкий друг Мильды – Катрина Яковлевна Драудзинь...
- Теперь за мной очередь, – сказала грустно, но спокойно актриса. - Смерти я не боюсь – это избавление от страданий... Жаль, однако, что я не смогла преодолеть страх в одиночестве. Труднее доживать свой век без друзей и, главное, без своей любимой работы.
В 1975 году на 84-ом году жизни Мильда Риекстинь-Лицис скончалась, оставив в сердцах всех, кто её знал, светлую память...
От воспоминаний не уйти и мне: в памяти так ярко возникает образ этого человека, доброта и отзывчивость которой согревала сердце... В моём семейном альбоме сохранилось немало фотографий, напоминающих о наших тёплых доверительных отношениях... В людях Мильда Яновна всегда находила созвучные ей черты доброты и благожелательности... Даже к тем, кто причинял ей боль и омрачал последние годы существования, она не испытывала зла... Я благодарю судьбу за встречу с ней, за её нежность и веру в мои творческие возможности... Ей первой я открыла мечту написать воспоминания о репрессированных рериховцах, её коллегах... Помолчав, она сказала: "Зачем же "репрессированных"... Их жизнь была примером мужества, благородства и служения благу..." И, улыбнувшись, добавила: "Только обо мне, пожалуйста, не надо. Я так мало осуществила то, к чему стремилась..."
