В раннем буддизме бодхисаттва — это грядущий будда в своих предыдущих воплощениях, то есть сущность, способная во время данной кальпы (мирового периода) обрести Просветление и идущая по пути к нему. Ранний буддизм (хинаяна) не предполагает наличие сейчас, во время нынешней кальпы, кого бы то ни было, способного пройти по пути бодхисаттвы, кроме Майтрейи. Согласно хинаяне, уровень будды никем, кроме последнего, не достижим. Более поздний буддизм, буддизм махаяны, признает возможность достичь состояния будды в течение нашей кальпы даже за теми, кто в сегодняшней жизни является мирянином, но соблюдает ряд условий. В махаяне бодхисаттва — это та сущность, которая достигла состояния Просветления, но не уходит в нирвану, а остается в круге перерождений — в сансаре, движимая бесконечным состраданием ко всем живым существам. То же значение сохраняет это слово и в тибетском буддизме ваджраяны. Учение Алмазной Колесницы утверждает, что возможно (и это было осуществлено Марпой, Миларепой и другими подвижниками) в течение одной-единственной жизни пройти путем к Просветлению и обрести состояние будды. Безусловно, это возможность достижения Просветления путем напряженнейшей духовной деятельности, напряженнейшего духовного труда, который зиждется не на желании достичь личной нирваны, то есть блага для себя, а на стремлении принести Учение в мир. Безусловно, это привнесение в изначальный буддизм не могло не восприниматься Рерихами негативно; точно так же, как и изменение понятия бодхисаттва в махаяне по сравнению с хинаяной. Я полагаю, что мы с полным правом могли бы применить это высокое понятие ко всем членам семьи Рерихов. Мы вчера лишний раз убедились в этом, слушая доклад Л.В.Шапошниковой о высоком жертвенном служении Елены Ивановны.
Таким образом, когда мы говорим о том, что Рерихи стремились обратиться к философии и этике изначального буддизма, не следует думать, что ими были восприняты только те тексты, которые гипотетически относятся к проповедям реального Будды Шакьямуни. Мессианские устремления XX века — самое позднее явление в буддизме — воспринималось Рерихами также положительно. Иными словами, здесь проводился очень строгий отбор: те аспекты буддизма, где во главу угла ставился ритуал, слепое выполнение неких предписаний, но не личная духовная работа, — это Рерихами безусловно отвергалось; но то, что продвигало человечество дальше, к индивидуальной работе духа — это не могло не быть воспринято. И здесь мы вплотную подходим к знаменитой книге Елены Ивановны «Основы буддизма».
Что такое основы буддийского учения в понимании семьи Рерихов и насколько это близко к тому, что в научных кругах понимается под основами буддизма? Ответом на второй вопрос является список процитированных буддийских текстов, использованных в этой книге, — он весьма велик. Таким образом, мы сразу должны констатировать, что эта книга не может быть воспринята как индивидуальная трактовка буддийского учения, — мы имеем дело с научным суждением. Популяризацию идей буддийской философии и культуры без утраты научности можно смело назвать проявлением подхода к буддизму всех Рерихов.
Итак, что же является основой основ буддизма, по мнению Елены Ивановны? То, что Будда — человек, Будда — не бог, не сверхъестественное существо, это Елена Ивановна подчеркивает со всей настойчивостью. Она пишет о том, что всякая попытка сделать из Будды бога приводит к нелепости. Буддизм — единственная религия, где человек опирается только на самого себя, ему, по существу, некому молиться; нет такого бога, который исполнит его желания, — потому что только собственным духовным трудом человек может взойти к высотам Просветления. Еще в начале нашего столетия акад. Щербатской писал, что буддизм — это религия без бога.
В своей книге Елена Ивановна постоянно подчеркивает жизненность и человечность учения. Что мы понимаем под человечностью в данном случае? Будда в своих наставлениях подчеркивал, что только каждодневной работой сознания и сердца можно достичь ощутимых результатов, что исполнение ритуалов не приводит к духовному росту, даже если эти ритуалы совершаются с самыми благими целями.
«Силы, которыми обладает Будда, не чудесны, ибо чудо есть нарушение законов природы... Его сверхчеловеческие способности "чудесны" настолько, насколько деятельность человека должна казаться чудесной низшим существам».[1]
С другой стороны, человечность буддизма — это его принципиальная этическая направленность, широчайшая веротерпимость, поскольку Будда был готов наставлять (а также принимать пожертвования для Общины) людей самых разных сословий, даже куртизанок, которые по своему происхождению принадлежали к сословию осуждаемому. Здесь важно отметить идущие от Будды идеи сотрудничества не только внутри Общины (что несомненно), но и вовне ее — сотрудничество даже с теми, кто не разделяет идей учения, но своими действиями не противоречит ему.
Жизненность буддизма... Здесь подразумевается открытость к изменениям и дополнениям, принципиальное отсутствие догмы. В противоположность другим мировым религиям, где знание священного писания обязательно, в буддизме далеко не каждый адепт имел возможность прочесть Трипитаку и другие основополагающие тексты. Иными словами, человек может быть весьма продвинут по пути Будды и без специального выучивания священного канона, если он следует путем, идущим от сердца, а не от разума. И это отсутствие догмы в буддизме привело к тому, что в этой религии совершенно немыслимо понятие ереси, ибо учение открыто, учение должно развиваться, что было декларировано Буддой Шакьямуни — он сам в своих проповедях говорил о приходе будущего Будды Майтрейи, то есть о том, кто принесет новое учение, которое сменит учение Шакьямуни.
