В мозаике Покровской церкви Рерих впервые для него обращается к важнейшему в его творчестве образу Царства Духа — он изображает Новый Иерусалим. (Вспомним «Шествие праведных в Рай» В.М.Васнецова в барабане купола Владимирского собора в Киеве). В Ветхом Завете у пророка Иезекииля сказано так: «И надел на тебя узорчатое платье, и окутал тебя виссоном, и покрыл тебя шелковым покрывалом» (Иез. XVI, 10, 13). Двенадцать врат — двенадцать жемчужин — истины, ведущие к благу. Стены из драгоценных камней — познания, на которых это учение основано. — Так объясняет евангельскую символику знаменитый мистик Э.Сведенборг (1688-1772).[8] О Новом Иерусалиме свидетельствовал пророк Исайя: «Восстань, светись (Иерусалим); ибо пришел свет твой, и слава Господня взошла над тобою... И приидут народы к свету твоему, и цари к восходящему над тобою сиянию. Возведи очи твои и посмотри вокруг: все они собираются, идут к тебе, сыновья твои издалека идут, и дочерей твоих на руках несут» (Ис. LХ, 1—4).
Сравнивая росписи В.М.Васнецова с мозаиками Софии Киевской, мы убедились в том, что они уподоблены историческим картинам. Убедительность жизнеподобия мешала духовной убедительности. Необходим был иной язык. Им владели средневековые монументалисты. Его и воспринял в своих мозаиках Рерих. В монументальной живописи ХХ в. Рерих первый обратился к традиционному для византийско-древнерусского искусства материалу нешлифованной мозаики. Причем, в стилистике исконного православного искусства. Ранее (например, в Исаакиевском соборе в Петербурге) мозаичные композиции были максимально приближены к станковым картинам.
Смальта своей прозрачностью, использованием золота, светоносностью воплощает символ духовного начала. В Откровении Иоанна Богослова сказано: «И вознес меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне великий город, святой Иерусалим, который нисходил с неба от Бога. Он имел славу Божию; светило его подобно драгоценному камню яспису кристалловидному (Откр. XXI, 10, 11). Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу. Основание стен города украшены всякими драгоценными камнями... (Откр. XXI, 18, 19).
Смальта — материал, из которого создавалась средневековая мозаика (Киевская Русь) и мозаика Рериха, соответствует описанию виденного «в Духе» Иоанном Небесного Иерусалима. Для нашего восприятия символического пространства этот факт необычайно важен. Сам материал как бы вводит верующего в сверхреальное пространство. Мозаика, как и драгоценный камень, дематериализовывала предметы. Растворяла их в пространстве. Они становились как бы созданными из единой светоносной ткани. Не случайно описание Небесного Иерусалима сходится с описанием смальты — «подобно стеклу». Мозаика «одевает дом Божий». С.Эрнст подчеркивал «духовное горение» мозаик Рериха.[9]
Максим Исповедник писал: «Умственный мир для могущих видеть весь открывается в мире чувственном, таинственно преображаясь в символических видах, а мир чувственный весь существует в мире умственном своим основанием». Вслед за ним исследователь культуры средневековья Д.С.Лихачев писал: «Мир видимый и мир невидимый объединены символическими отношениями, раскрытыми через писание. В раскрытии этих символических отношений и заключается главная цель средневековой "науки" и средневекового искусства. В средневековье символами "вечных" и "вневременных" отношений были растения, драгоценные камни, численные соответствия и т.д.».[10] Специальная статья Епифания Кипрского о символическом значении драгоценных камней была широко распространена в древнерусской литературе (в Толковой палее, в хронографах и в хронологических частях летописи, в азбуковниках, в иконописных подлинниках и т.п.) и была включена в Изборник Святослава 1073 года.[11]
В «Авесте» небо уподобляется дворцу из небесного вещества; в арабо-мусульманской традиции описываются многоярусные небеса из драгоценных, блистающих, сверкающих материалов: золота, хрусталя, жемчуга, смарагдов. В «Дхандогья-упанишаде» (III 19, 1) небо — золотое яйцо, земля — серебрянная.[12] Джелал Эддин описывает соединение души с Богом: «Я потерян в тебе, как чистый рубин, наполненный светом солнца, теряется настолько, что в нем не видно больше ничего, кроме сияния солнца.[13] В мистическом видении символиста Вячеслава Иванова, описанном отцом Павлом Флоренским, «душа наша — как голубой алмаз».[14] Подобное же описано Святой Терезой: «Божество представляет собой словно громадный прозрачный бриллиант, в котором каждый из наших поступков отражается таким образом, что вся его греховность становится ясной и очевидной».[15] То же описание и в Откровении Иоанна: «Светило его подобно драгоценному камню как бы камню яспису кристалловидному» (XXI, 11). Все эти свидетельства мистической реальности, как мы видим, повторяются в различных религиях.
