Основной задачей, которую поставил себе Леонардо в «Тайной вечере», была реалистическая передача сложнейших психологических реакций учеников на слова Христа: «Один из вас предаст меня». Придав апостолам законченные характеристики, Леонардо заставляет каждого из них по-своему реагировать на произнесённые слова. Именно эта тонкая психологическая дифференциация, основанная на разнообразии лиц и жестов, и поражала сильнее всего современников Леонардо в его росписи, особенно при сопоставлении последней с более ранними флорентийскими изображениями на эту же тему. То, что Леонардо каждого из учеников трактует индивидуально, было тонко подмечено выдающимся русским художником Александром Ивановым, писавшим: «Разнообразие впечатлений, произведённых словами Иисуса на апостолов, выражено самым совершеннейшим образом».
Подобно брошенному в воду камню, порождающему всё более широко расходящиеся по поверхности круги, слова Христа, упавшие среди мёртвой тишины, вызывают движение в собрании, за минуту до того пребывавшем в состоянии полного покоя. Особенно бурно откликаются на слова Христа три апостола, которые сидят по его левую руку.
Группа, расположенная с другой стороны от Христа и отдалённая от него значительным интервалом, отличается несравненно большей сдержанностью жестов. Представленный чуть отвернувшимся, Иуда судорожно сжимает кошель с серебренниками и со страхом смотрит на Христа; его затенённый, уродливый, грубый профиль контрастно противопоставлен ярко освещенному прекрасному лицу Иоанна, безвольно опустившего голову на плечо и сложившего руки на столе. Между Иудой и Иоанном — голова Петра; наклонившись к Иоанну и опершись левой рукой о его плечо, он что-то шепчет ему на ухо, в то время как его правая рука решительно схватилась за меч, чтобы защитить Учителя...
В «Тайной вечере» психологические средства выражения достигают такого совершенства и глубины, равные которым напрасно было бы искать во всём итальянском искусстве XV века. И это прекрасно понимали современники мастера, воспринявшие «Тайную вечерю» Леонардо как новое слово в искусстве. Картина эта поражала и продолжает поражать не столько правдивостью деталей, сколько «верностью передачи типичных характеров в типичных обстоятельствах», то есть тем, что считалось основным признаком реализма.
Этюд к картине Ангиарийское сражение
Во Флоренции Леонардо получил заказ на роспись для зала Большого Совета в Палаццо Веккио. Это была батальная композиция, изображавшая битву при Ангиари, которая закончилась победой флорентинцев над ломбардскими войсками. Между 1503 и 1505 годами Леонардо исполнил картон, а в 1505 году приступил к росписи. И картон и роспись погибли, сохранились лишь великолепные подготовительные наброски к ним и этюды самого мастера, равно как и несколько старых копий. Леонардо сделал центральным эпизодом сражения схватку из-за знамени. В изображённой им группе бурно столкнувшиеся лошади впились друг в друга зубами, лица всадников искажены бешенством.
Около этого же времени Леонардо исполнил портрет Моны Лизы — так называемая Джоконда. Мастер поставил перед собою очень трудную задачу — дать такое реалистическое изображение лица, которое могло бы быть противопоставлено психологической неподвижности в портретах мастеров XV века. По словам Вазари, Леонардо «приглашал во время позирования Моны Лизы людей, игравших на лире и певших, и постоянно держал шутов, призванных развлекать её, чтобы этим способом устранить меланхоличность, свойственную обыкновенно живописным портретам».
Улыбка Джоконды говорит о глубоком знании художником строения человеческого лица, строгом учёте его выразительности, и при всём том она совершенно естественна. И здесь кроется причина очарования этой улыбки, являющейся как бы зеркалом изменчивых душевных переживаний. В своей неуловимой лёгкости улыбка Джоконды может быть сравнена лишь с пробегающей по воде зыбью.
Лицо Моны Лизы выделяется совершенством лепки, мягкостью переходов от освещенных частей к затенённым. Глядя на портрет, почти физически ощущаешь нежность и эластичность кожного покрова. Вазари даже казалось, будто в углублении шеи Джоконды можно видеть биение пульса, настолько поражал невиданный реализм портрета.
Среди итальянских портретов эпохи Возрождения, обычно отличающихся зрелостью композиционных решений, портрет Моны Лизы занимает одно из первых мест. Леонардо превосходно вписал полуфигуру молодой женщины в прямоугольное обрамление, сумев придать редкую выразительность силуэту. Никто из современников Леонардо не в силах был создать столь живого образа и такой классически ясной композиции. Недаром Вазари говорит: «Поистине портрет написан так, что заставляет трепетать и смущаться любого выдающегося художника, кто бы он ни был».
Картины Леонардо подкупают замечательной законченностью. Он сумел передать человеческие фигуры в неразрывном единстве с пейзажем, поэтические красоты которого тонко чувствовал. В его картинах поражает ясность композиционного строя, умение отбрасывать всё несущественное и подчинять детали ведущей идее. Для Леонардо эпохой наибольшего творческого подъёма были 70-90-годы, когда он создал лучшие из своих произведений. Последние десять лет своей жизни Леонардо мало занимался искусством, от которого его всё более отвлекали научные занятия. Он работает над памятником маршалу Тривульцио (сохранилось несколько его прекрасных набросков для этого монумента), пишет с помощью учеников «Св. Анну» и «Иоанна Крестителя» (обе эти картины хранятся в Лувре).
