То, что никакого "застоя" не было, а шел уже по всей России подземный гул рушащейся, ставшей глубоко антинародной системы, было ясно далеко не всем. Магия старой идеологии продолжала еще действовать на сознание миллионов. Нерушимо стояли древние стены Кремля, неизменно сверкали на его башнях рубиновые звезды — символ мощи и вечности социалистического государства.
Законы, нравственные и правовые, по которым жило это государство, никогда не соответствовали ни духу, ни национальному характеру его подданных. Энергетика, заложенная самопожертвованием руководителей социальной Революции и теми, кто следовал за ними, беззаветно веря в народное счастье и светлое будущее, с годами ослабевала, а затем кончилась. Механизмы государства, основанные на ложных социальных идеях, старых и непригодных для России, лишились "горючего".
Разворовывание и растаскивание государственной собственности началось еще при предпоследнем генсеке — Леониде Ильиче Брежневе, личности, которая если и не войдет в историю, то останется надолго в памяти поколений своих современников. Именно при нем стала складываться та "теневая экономика", в создании которой участвовали уголовники и номенклатура, использовавшая власть в собственных интересах. "Теневики" постепенно становились реальными хозяевами страны. Это они совершали многомиллионные хищения государственных денег, растаскивали огромные ценности под "неусыпным оком" правоохранительных органов. Генсек и его непосредственное окружение тоже занимались такой же деятельностью, но придавали ей законный характер, включая ее в число "заслуженных ими" привилегий. Потом развал, не в состоянии больше оставаться в подполье, вырвался на поверхность и поверг миллионы россиян в состояние шока и потрясения.
На наших глазах распалась огромная и мощная держава, "дружбы народов надежный оплот". Мы оказались свидетелями следствий регулярного нарушения страной Великих законов Космоса. Объективная энергетика Космоса разрушила нежизнеспособную, противоречащую духу человека, государственную систему. Поиски виновных в случившемся являются бесплодными и ирреальными. С таким же успехом можно обвинить в сходе лавины человека, оказавшегося в этот момент в ее пространстве.
Грядущая гибель Союза была уже заложена в его основание с первых же дней его существования. Ложная концепция национальности и национальной культуры с самого начала повела процесс его создания в тупик.
У "надежного оплота" не оказалось реального, сцепляющего этот "оплот" раствора. Ибо дух народа и его национальные культуры, являющиеся единственным скрепляющим материалом, в расчет никем не принимались. Этот материал был заменен государственным насилием и принуждением. Да и этот "раствор" к концу восьмидесятых годов был почти полностью израсходован. И ничего удивительного в том, что с крушением тоталитарного государства, его идеологии и механизмов, распался за очень короткий срок и СССР. "Но распался не для новой национальной жизни, а для чего-то совсем другого. Национальная номенклатура, та самая, которая, следуя указаниям "сверху", проводила все ту же антинациональную политику в своих республиках, воспользовалась общим недовольством на местах, захватила власть и объявила свои республики независимыми.
Разрушенная экономика, социальная незащищенность, кровавые столкновения, продолжающееся разрушение национальной культуры — вот далеко не полный перечень того, что принесла еще одна "новая жизнь" в независимые государства. Эта "новая жизнь" оказалась "оскалом старого", как сказано в одной из книг Живой Этики. Таким же "оскалом старого" оказался и новый передел собственности, названный приватизацией. Если в 1917 году большевики и те, кто их поддерживал, грабили частных собственников, отбирая их имущество в пользу пролетарского государства, то сейчас старая номенклатура, оставшаяся у власти, грабит это самое государство, а вместе с ним и сам народ в пользу новых собственников. Иное направление грабежа не меняет его принципиальной сути.
Действуя в самых лучших большевистских традициях, сегодняшняя номенклатура добавила еще одно звено в бесконечную цепь российских переделов, экспроприации и конфискаций. Тех, кто пришли к власти на гребне событий августа 1991 года, не интересовало, откуда появились деньги у бывших "трудящихся", выкупавших эту собственность, движимую и недвижимую. Новые собственники создавали частные фирмы и компании, приобретали контрольные пакеты акций и основывали частную банковскую сеть. До сих пор официально остаются неизвестными источники так называемых "первоначальных накоплений". Можно только предположить, что часть из них образовалась из государственных и партийных средств, которыми распоряжалась номенклатура, часть же была представлена "теневой экономикой", сложившейся во времена "застоя" и носившей криминальный характер.
Откуда же у номенклатуры и им подобных появилась готовность принять такой резкий поворот в своей судьбе? Ведь десятилетиями народ "воспитывали" в бескорыстии, трудолюбии, в самопожертвовании Общему Делу, отрицании частной собственности и прочих пережитков капитализма. Вся идеология работала на это, вся официальная государственная культура внушала человеку, через свое творчество, эти благие мысли. Помните, Учителя в "Общине" писали о том, что чувство собственности или отказа от нее — категория духовная, не зависящая от того, владеет ли человек материальными ценностями или нет. Большевики отняли частную собственность не только у имущих классов, они лишили и трудящихся: возможности когда-либо ее иметь. Социальная революция не изменила внутреннюю структуру тех, кто прошел через эту Революцию. В результате многие так и остались духовными собственниками. И чем больше они боролись на уровне внешнего материального мира с этой проклятой частной собственностью, тем глубже она внедрялась в их внутреннюю структуру, в их дух. С годами это противоречие в человеке росло и развивалось, переходя в нетронутом виде к следующим поколениям. Духовная буржуазность, духовное собственничество были свойственны и коммунистам, и рабочим, и чиновникам, короче всем тем, кто мечтал комфортно устроиться в жизни и для кого существовало только конечное. И была закрыта бесконечность.
