Внимательный читатель, должно быть, задаст вопрос: откуда в личном архиве Рерихов столько писем, ведь если оригиналы статей и книг хранятся у автора, то письма, напротив, посылаются по всему свету. Дело в том, что Елена Ивановна и Николай Константинович строго соблюдали одно правило: письма печатались в нескольких (как правило, в двух, реже в трех) экземплярах, с тем, чтобы второй остался в архиве — для того, чтобы в случае необходимости проследить историю переписки, поднять затронутые в ней вопросы и события. При их огромной загруженности и взаимосвязи дел (например, сотрудники Нью-Йоркского Музея были связаны с Европейским Центром, Европейский Центр с Латвийским Обществом им. Рериха и т.д.) это себя оправдывало. Наверное, читателю будет интересно узнать, как выглядят эти письма. Большинство из них — это машинопись с рукописной правкой, часто под копирку — черную или фиолетовую. Однако ряд писем (в основном, адресованные Ю.Н.Рериху, К.Кэмпбелл, Дж.Уиду, Б.Боллингу и Д.Рани-Рерих) написан от руки, чернилами или карандашом. Несмотря на постоянное присутствие в доме Ираиды Михайловны Богдановой (помогавшей перепечатывать перевод «Тайной Доктрины» и некоторые книги Учения), а также Владимира Анатольевича Шибаева, секретаря Н.К.Рериха, в работе над письмами Елена Ивановна прибегала к их помощи крайне редко, только в тех случаях, когда плохое самочувствие не позволяло ей самой сесть за машинку. «Я не знаю, что делала бы я без своей машинки, — пишет она Георгию Шкляверу, секретарю Европейского Центра им. Рериха. — Ведь так ужасно зависеть от секретарей. Кроме того, в наше время не уметь писать на машинке — все равно, что быть неграмотным. Ведь это спасает столько времени! Причем Вы всегда имеете прекрасные копии, что при письме рукой почти невозможно».[3] В письмах нередко встречаются сетования на плохую работу машинки — западающие клавиши, бледную ленту, тяжелый ход. По-видимому, живя в Кулу, Елена Ивановна пользовалась машинкой фирмы «Ремингтон», ибо в письмах последних лет она вспоминает о ней с благодарностью.
Второй принципиальный момент. В этом издании вы встретите хорошо знакомые вам по двухтомнику письма, но в полном варианте. Дело в том, что в подготовке прижизненного издания принимала участие сама Елена Ивановна: она отбирала письма для публикации, просматривала корректуру, делала сокращения, и порой значительные. Так, даже не указаны имена корреспондентов. Николай Константинович Рерих писал об этом — не без сожаления — следующее: «...Изданные письма представляют лишь фрагменты, ибо столько по разным обстоятельствам должно было быть опущено. Жаль подумать, что разные житейские соображения заставляют безжалостно срезывать иногда самые яркие места. Пройдут годы, и покажется странным, почему именно эти места должны были быть отброшены... Жалко, что и письма Е[лены] И[вановны], вошедшие в два тома, даны не полностью. Сколько прекраснейших и нужнейших мыслей было изъято! Между тем сами мировые обстоятельства показывают, насколько сказанное было своевременно».[4] И вот, прошло уже 60 лет, срок немалый, и мы имеем возможность убедиться в актуальности этих писем, ибо они — не о преходящем, а о Вечном. Многие мысли Елены Ивановны о высоком предназначении человека, о науке и культуре, о судьбах России и всего мира опередили свое время. Даже когда она описывает свою повседневную жизнь в Кулу, а затем в Калимпонге, эти описания тесно переплетаются с размышлениями о судьбах мира и человечества, — размышлениями, пронизанными внутренним горением и верой в непреложность космических начертаний. Это умение увидеть Великое за повседневным было ей присуще более чем кому-либо другому. Но самое главное — строки Елены Ивановны зажгли огонь устремления во многих сердцах не одного поколения искателей, а это уже дар истинного Светоносца и Учителя.
В своей статье «Сотрудница Космических Сил» Л.В.Шапошникова высказала справедливую мысль о том, что письма Елены Ивановны невозможно подвергать какому-либо критическому анализу, «потому что мы имеем дело с уникальным материалом и с уникальным автором, перед которым стояла задача космического масштаба». С ее словами нельзя не согласиться, ибо для того, чтобы осознать истинное величие личности Елены Рерих и дать правильную оценку ее трудам, нужно, по меньшей мере, обладать такой же широтой мышления, как она сама. Поэтому ни в коей мере не смею брать на себя непосильную (а зачастую и некорректную) роль толкователя первоисточников, лишь позволю себе обратить ваше внимание на несколько, на мой взгляд, важных моментов...
В чем заключается для нас ценность писем Елены Ивановны Рерих? Почему они дороги нам? Прежде всего, потому, что они непосредственно связаны с книгами Учения Живой Этики и являются хорошей помощью и подспорьем для изучающего их. Ибо в письмах Елена Ивановна отвечает на вопросы своих корреспондентов, связанные с Учением, а, как известно, там, где нет вопросов, нет и ученичества. «Я всегда стремлюсь, — пишет она, — чтобы мои корреспонденты запрашивали меня все неясное для них, ведь с помощью Владыки я могу многое пояснить». И здесь мы видим, как проявляется ее талант популяризатора. Просто, убедительно и доступно, «по сознанию», она умела разъяснять сложнейшие вопросы о космических законах, о смысле человеческого существования, о нелегком пути ученичества, о Великих Учителях и Их жертвенном труде ради спасения нашей планеты. Тема преданности и доверия Учителю, или, как говорит Елена Ивановна, Руке Ведущей проходит через все ее творчество. Нет большего дара и счастья, не устает повторять она своим ученикам, чем приближение к Владыке и возможность расширения сознания под его наблюдением. Ни в одном из многочисленных трудов XX столетия, посвященных вопросам ученичества, этот закон не нашел более глубокого, всестороннего и доступного изложения, чем в трудах Елены Ивановны. Природа сокровенной связи Учителя и ученика, преображение внутреннего человека, развитие заложенных в нем возможностей и, конечно же, проблемы распознавания, с которыми сталкивается каждый, кто вступил на нелегкий путь самосовершенствования, так или иначе были ею рассмотрены. Она предупреждала об опасностях психизма — контакта с низшими слоями Тонкого Мира, являющегося антиподом духовного развития, о лжеучителях, будь то заблуждающиеся «избранники» или самые настоящие служители тьмы, «приходящие с вашими формулами на устах», наделенные могучим интеллектом, разносторонне одаренные, но лишенные сердечного огня. Возможно, то, что писала она о Служении — сознательном участии в эволюционном действе, требующем великой закалки сердца и духа, — для кого-то стало крушением иллюзий и несбыточных надежд, но скольких людей это спасло от незавидной участи стать жертвой своих амбиций или оказаться игрушкой в руках какого-нибудь самозванца. В ее письмах вы найдете не «тайные инструкции», ведущие к «вратам Посвящения», а самые что ни на есть простые формулы преображения жизни: «Думайте самыми широкими, самыми светлыми мыслями. Любите Учителя, любите Учение, любите работу над духом своим, устремитесь к самоусовершенствованию».[5] Не уход от жизни с ее трудностями, не магические приемы и нашептывания жителей астрального мира, утверждала Елена Ивановна, а преданность Иерархии, применение Учения в жизни и работа на Общее Благо являются главными ключами ко всем духовным достижениям и беспредельным тайнам Космоса.
