Поэтому, поощряя красоту чистых форм в архитектуре и ваянии, Перикл не забывал и других возвышенных муз, которые непосредственно влияли на воспитание духовного характера народа. В то время достигли чудесного совершенства и драма, и поэзия, и труды исторической хроники, углубилось музыкальное образование.
Перикл сам ходил на представления Эсхила или слушал дифирамбы поэтов с такой же светлой радостью, с какой следил за взмахами руки скульптора, который в самых нежных контурах создавал человеческий образ богини. Это было действительно братское сотрудничество всех творческих огней духа, это было действительно время культуры. И счастлив был тот народ, который умел всё это уважать, созерцать и созидать.
Как универсальный дух, который сам объединил в себе в возвышенной гармонии самые многообразные способности и качества, будучи одновременно вождём государства и воином, строителем, тонким знатоком искусства и философом, так выражая в себе самом полифоническое полнозвучие классической культуры, — Перикл в своём государстве хотел осуществить синтез и взаимодействие красоты, науки и религии. Произведениями искусства и величественными храмами он укреплял религиозное чувство святости, а философской свободной мыслью — науку и жизнь. И вместе с тем сознание народа, служившее традиционной вере богам, освобождал от суеверия и черствости души. Этот новый философский взгляд века Перикла на все вещи открыл не только новое познание мира, но, безусловно, дал и одухотворённую этику.
Для реализации своих грандиозных планов Перикл собрал не только строителей искусства и поэтов, он прозорливым взглядом искал и великих людей, и учёных высокой нравственности.
Неизвестно, когда Перикл познакомился с греческим мыслителем и с всепостигающей индивидуальностью — Анаксагором, который всей своей сущностью изучал “знание непостижимого и пленительность эпохи красоты”. Анаксагор, как и Фидий, был ближайшим другом и советником Перикла, но, будучи годами старше его, стал также учителем Перикла в познанию философии и науки. Ту высокую интеллигентность, которую Перикл проявлял, он, видимо, углубил в непосредственном соприкосновении с духом Анаксагора.
Анаксагор вдохновлял Перикла на реальное осуществление политических мечтаний. Вот как Плутарх характеризует их взаимоотношения: “Перикл очень уважал Анаксагора... Он, по всей вероятности, позаимствовал от Анаксагора не только возвышенность чувств, ясность речи, которой были чужды всё грубое и неприличные остроты, но также серьёзное, несмеющееся выражение лица, величественную походку, умение владеть собой, спокойную манеру разговора и т.д., всё то, что восхищало в нём.”
Превознося таким образом великий пример самообладания, Плутарх приводит один характерный случай. Однажды Перикла весь день ругал и оскорблял какой-то негодяй, но Перикл не сказал ни слова, улаживая на площади важные государственные дела, а вечером отправился спокойно домой. Мерзавец следовал за ним и продолжал его задевать. Придя в темноте домой, Перикл велел одному из рабов взять факел и проводить этого гражданина домой. “Анаксагор, — продолжает Плутарх, — главным образом вдохнул в Перикла благородную гордость и стремление к прекрасному, что возвысило его… Вообще он облагораживающе действовал на его характер. Современники называли Анаксагора Нусом (Разумом), может быть, из-за его больших способностей познания природы, или также потому, что он первый начал считать возникновение и развитие вселенной не случайностью или необходимостью, но делом чистого Разума”.
Веря Духу Вселенной — Нусу, вносящему гармонию во все сущее, Анаксагор был убеждён, что эта частица Вселенного Разума есть и в нас, и что мы должны жить в согласии с ней. Его свободный, научный подход ко всем явлениям природы, которые наполняли омрачённое суеверием сознание того времени тревогой и предрассудками, его утверждения, что так называемые сверхъестественные явления ничто иное, как естественный причинный процесс, которого не следует бояться, — это всё сильно влияло на просвещённое сознание того времени, освобождало от болезненного суеверия и приоткрывало новые, более логичные взгляды на религиозные верования. Конечно, это познание весьма яркий отзвук нашло в самом Перикле, который, обладая светлым уравновешенным разумом и будучи научно образован, всей своей сущностью был против каждого суеверия и духовного невежества. Подобно своему учителю, Перикл старался везде усмотреть естественные причины вещей. Древние писатели сохранили для потомков описание нескольких таких случаев. Например, однажды, когда Перикл сел на корабль, чтобы отправиться с флотом в море, произошло затмение солнца. Воинов охватил ужас. Рулевой колебался: выходить ли в море? Тогда Перикл закрыл ему глаза своим плащом и спросил: не предвидит ли он и в этом затмении несчастья? Нет, — ответил рулевой. ”Ну, а разве с солнцем не произошло то же? Только вещь, которая закрывает свет солнца, больше моего плаща”, — сказал Перикл.
Анаксагор выделялся не только как первый учёный в Афинах. Он, который высшую цель жизни видел в созерцании космического порядка в беспредельной красоте, очень любил также красоту искусства. Его ценные советы, нередко также на поприще строительства, вдохновляли многие мероприятия Перикла. Анаксагор принимал сердечное участие в созидательной радости Перикла, переносил вместе с ним неудачи и горе. Присутствие благородной, разумно уравновешенной личности Анаксагора укрепляло и побуждало Перикла к деятельности, вносило успокоительный тон в жизнь государства.
