В начале диалога Сократ утверждает, что учителем у него “была та, что совсем неплохо разбиралась в риторике и вдобавок обучила многих хороших ораторов, среди них — выдающегося оратора эллинов Перикла, сына Ксантипа”. Самого себя Сократ называет её “старательным учеником в этом деле”, который в молодости с жаждой знаний слушал её. Далее Сократ приводит речь, которую как будто Аспазия сказала в честь погибших на войне. Эта речь сама по себе не кажется чем-то особенным, и мы также не знаем, сколько сохранилось от сути её, и всё же, если бы автором её не были ни Аспазия, ни Платон, и не сам Сократ, она ценна тем, что здесь имеются прекрасные места, которые могли бы хорошо охарактеризовать и сущность самой Аспазии.
“Древняя пословица “ничего сверх меры” представляется прекрасной, ведь это в самом деле очень хорошо сказано.
Ни в радости и ни в горе не надо терять чувство меры. Если бы нам сейчас надо было даже умереть, не нужно слишком поддаваться ни беспокойству, ни страху”.
“Ведь государство растит людей, прекрасное — хороших, противоположное — дурных”.
“В городах, где государственные устройства отклоняются от нормы — таковы тирания и олигархия, города эти населяют люди, считающие других либо своими господами, либо рабами. Мы же и все наши люди, будучи братьями, детьми одной матери, не признаём отношений и рабства между собою; равенство происхождения заставляет нас стремиться к равным правам для всех, основанным на законе, и повиноваться друг другу лишь в силу авторитета доблести и разума”.
Разве это не новая весть гуманизма и демократии, ещё не привычная и неудобная для сознания той эпохи, которая решительно обращается против морали неравенства господ и слуг. В античном мире, может быть, первый раз так смело прозвучало самое человечное слово — Братство! Уже хотя бы поэтому мы можем судить и чувствовать, какие далекие горизонты Аспазия открывала своим ученикам и друзьям! Выслушав из уст Сократа речь Аспазии, Менексен говорит:”Действительно, какой высоко одарённой должна быть эта Аспазия, если она, будучи женщиной, способна сочинить такие речи”.
“Если не веришь, следуй за мной, и ты услышишь, как она говорит”,— отвечает Сократ.
“Я часто встречался с Аспазией,— произносит Менексен,— и знаю, какова она”.
Возможно, что Сократ был ещё юношей, когда он познакомился с Аспазией. Может быть, это случилось и позднее, при “дворе” Перикла. Однако не подлежит сомнению, что дав ему знания по риторике, Аспазия значительно повлияла также на философское развитие молодого Сократа. Ибо недаром Сократ с большим уважением называет свою учительницу мудрой. Услышать это из уст непревзойденного в мудрости Сократа является величайшим признанием, какое когда-либо получала античная женщина. Думаем, что Аспазия была для Сократа в известной степени авторитетом не только в искусстве риторики, но также в философских и этических вопросах. Очевидно, диалектический метод Сократа был и методом Аспазии. Цицерон, по словам ученика Сократа Эсхина, упоминает разговор Аспазии (дата которого была вымышленной) с Ксенофонтом о браке и образовании жены непосредственно по этому методу. Также в диалоге самого Ксенофонта “о хозяйстве” Сократ, спрошенный своим собеседником, как воспитать хорошую жену, советует ему идти к Аспазии, которая всё это гораздо лучше объяснит (Экон.3,15).
Как видно и Перикл в первой половине своей политической карьеры учился риторике у Аспазии и, таким образом, ближе с ней познакомился и подружился. Так упоминает легенда. На самом же деле Перикла привлекли к этой возвышенной женщине её необычайная образованность, её звучание всеми аккордами духа и её красота. Каким чарующим должно было быть это существо в нежно фиолетовом, цвета фиалок, хитоне, которое воплощало в себе идеал истинной гармоничной греческой женщины.
Перикл искал в каждом выдающемся гражданине Афин сотрудника, а в избранных, наряду со знаниями, жаждал видеть тоже величие духа. Услышав о мудрой, смелой и свободной женщине Аспазии, не боявшейся быть равной среди свободных мужчин, не мог пройти мимо, не постучав у её дверей. Может быть Аспазия сама приходила к нему со своими советами и планами. Так первая встреча уже несла с собой скрытую, непреодолимую симпатию.
К Периклу можно полностью отнести пересказанное бессмертным философом Сократом слова одной мантинеянки Диотимы из сочинения Платона:
“Самое же важное и прекрасное — это разуметь, как управлять государством и домом, и называется это умение рассудительностью и справедливостью.
Человек особенно рад, если прекрасное тело встретится ему в сочетании с прекрасной, благородной и даровитой душой. Он особенно радуется такому единству и горячо полюбит её.”
Распустился огненный цветок. Это было нечто большее, нежели только игра чувств. Это было что-то более величественное, нежели то, что люди называют любовью. Это была возникшая на вершинах духа неразлучная дружба двух великих людей.
Не знаем семейной драмы Перикла. Он был уже женат на какой-то вдове. Знаем только, что у него с первой женой было мало общего, что их брак не был счастливым. Перикл развёлся с ней и выдал её замуж за другого, с её же согласия. Не знаем психологических мотивов, и для того, чтобы это понять, их нужно рассматривать с точки зрения той эпохи, когда и к семье был иной подход, нежели в наше время. Не знаем так же, что пережил сам Перикл. Также не известно время развода, может быть ещё до знакомства с Аспазией.
