Не можем не процитировать ещё одно восторженное свидетельство греческого ритора Диона Христосома: “Из всех статуй, находящихся на земле, эта самая прекрасная и самая приятная богам... Зевс миролюбец, необыкновенно кроткий... сдержанный... величественный давал всем жизнь и всякие блага, отец всех, спаситель и защитник всех людей... Мне кажется, что каждый человек, который перенёс величайшее несчастье в жизни — если бы такой человек встал перед этим художественным произведением, он забыл бы всё, что может только быть ужасным и тяжелым в жизни”.
В этих словах очевидца мы можем удивляться и необыкновенной восторженности античного сознания перед прекрасным и большому пониманию искусства. С таким же энтузиазмом рассказывает и Цицерон, что он не знал ничего совершеннее произведений искусства Фидия. Чтя память Фидия, позднейшие поколения в мастерской его дома в Олимпии поставили жертвенный алтарь, посвященный всем богам.
Рассказывают, что сам Перикл проводил целые часы в мастерской Фидия. Там в духовных видениях гения рождались творческие образы. Там в белом мраморе кристаллизовались одухотворённые рельефы богов и героев.
Перикл доверил Фидию главный надзор за всем грандиозным строительством. Ему были подчинены многие архитекторы и художники, среди которых были и весьма видные мастера.
Перикл не жалел также средств и сил, чтобы придать великолепие внешнему виду Афин, сделать их непревзойденным по красоте центром культуры. Он хотел, чтобы Афины в высшей степени оправдали сказанное когда-то, десятки лет тому назад, поэтом Пиндаром:
“Сияющие, украшенные фиалками, увенчанные славой Афины, оплот Эллады, божественный город”.
Расходы брались из казны союзников, ибо Афины должны были стать общей святыней всей эллинской нации. Перикл оправдывал свои действия также тем, что, используя средства союзников, афиняне за это взялись охранять от персов Эгейское море: он дальновидно стремился поддерживать с ними политику мира. “Так как город достаточно обеспечен всем, что необходимо для войны, — ответил Перикл тем, которые его упрекали, — то излишек денег надо употребить для строений, которые доставят гражданам неувядаемую славу, успех и благополучие. Найдутся разные работы и появятся разные нужды. Оживут всё ремёсла и искусство, не будет свободных рук: почти весь город будет получать жалованье и таким образом сам будет заботиться о своем украшении и заработке”. И, главное, Перикл уже израсходовал огромные суммы на постройки храмов и статуи богов, что, конечно, импонировало не только афинянам, но и другим народам Эллады. Поэтому даже враги, в разгаре борьбы, невольно чувствовали уважение к Афинам.
Так на высочайшей вершине скалы Акрополя в бессмертной красоте поднялась сказка из белого мрамора, священная обитель богини — девы Афины, Парфенон. Ясность небесного стиля, тихое монументальное величие, тонкость соразмерности, грациозно прямые линии будто скользящих ввысь колонн, красота чистой гармонии, — шедевр классического строительства. Внутри и снаружи богато украшенные скульптурами, чудесными художественными произведениями, фризами и метопами, на которых воспроизведены празднества в честь богини Афины и героические сражения. От образов Фидия веет самая совершенная законченность форм, великая простота и возвышенность, естественная закономерность и духовная ясность. И посреди храма, на самом священном месте, в удивительной гармонии и возвышенности — огромное (13 м) изваяние богини — девы Афины, шедевр гения Фидия. Много раз исторические события разрушали Парфенон: то был он превращен в христианскую церковь, то в мечеть, то даже в пороховой склад, но несмотря ни на что, сейчас, спустя более 2000 лет, оставшийся этаж великолепной колоннады свидетельствует о былой великой красоте.
Во времена Перикла было начато строительство самого оригинального храма Акрополя — Эрехтейона со знаменитым портиком кариатид, представляющих собой девушек, торжественно несущих на голове архитрав портика. Изумительное творение, поражающее нежной гармонией составляющих его частей. Также Пропилеи, чудесные мраморные ворота с монументальной лестницей, ведущей в Акрополь. И другие храмы богов, некоторые из них только начаты Периклом, но окончены уже после его смерти. И все эти святилища одухотворяли и оживляли изваяния богов Фидия и его учеников в совершенстве человеческой красоты.
Создавались также многие общественные сооружения, взять хотя бы Одеон — храм музыки, потом большой театр, который вмещал до 30 000 зрителей. Никогда и нигде ещё на театральных представлениях и религиозных празднествах не вовлекалось в такой степени сознание народа, как в классическую эпоху Эллады. Это было время, когда народ ходил на представления Эсхила и Софокла, как на божественные мистерии. Деятельности Аристотеля приписывали великое воспитательное значение.
Понимая это и желая, чтобы театральное представление могло посещать, по возможности, большее количество зрителей, Перикл предоставил возможность несостоятельным посещать театр, выдавая им особые театральные деньги для приобретения билетов на праздничные представления. Так тысячелетия тому назад Перикл уже дальновидно реализовал девиз будущего: Искусство для всего народа!
